На дипломатическом приеме в париже через два или три дня после беседы бенеша с александровским эдуард даладье, несколько раз бывший премьер министром франции, но в тот момент для разнообразия занимавший пост министра обороны, положил ладонь на руку советского посола, владимира потемкина, и отвел его к нише у окна. Быстро оглядевшись, не подслушивает ли кто, даладье с тревогой сообщил потемкину, что франция встревожена. Поступили сведения о возможной смене курса москвы. Ходят слухи о сотрудничестве фашистского вермахта с красной армией. Разве его превосходительство может остаться безучастным? Потемкин выслушал даладье с непроницаемым лицом и отделался уклончивыми фразами.
Десятью минутами позже он ушел с приема, поехал в посольство и отправил кодированной молнией в москву полученное от даладье сообщение. Как именно гейдрих передал информацию даладье, сегодня установить с точностью возможным не представляется. Возможно, контакт осуществлялся через человека из 2 го бюро в посольстве франции в москве. После этой интермедии гейдрих разыграл второй акт спектакля. Он футболки beatles специального представителя, штандартенфюрера беренса, в прагу, где тот встретился с личным представителем чехословацкого президента и привлек его внимание к существованию документальных свидетельств против тухачевского. Узнав об этом, бенеш уведомил сталина. Вскоре после этого человек бенеша предложил представителю гейдриха встретиться с сотрудником советского посольства в берлине по имени израилович.
Человек гейдриха встретился с ним и показал ему два подлинных письма из сфабрикованного дела. Израилович, как и полагается, разыграл безразличие. Он спросил, что почем.
Беренс пожал плечами. Израилович пообещал встретиться с ним еще раз через неделю вместе с лицом, уполномоченным принимать решения. Свидание состоялось. Человеком, уполномоченным принимать решения, оказался представитель ежова, главы советской секретной службы.
Искусно состряпанное им дело не стало само по себе причиной падения тухачевского и его товарищей, а лишь составило алиби для сталина. Корни трагедии, стершей с лица земли цвет советского офицерского корпуса, уходят гораздо глубже.
Еще интересные статьи:
Zalv