Помощь унтер офицеру уже не требовалась. Два дня спустя, когда на летных полях под севастополем эскадрильи 8 го авиакорпуса генерала рихтгофена прогревали моторы перед началом первого акта великого сражения, манштейн стоял над свежевыкопанной могилой на ялтинском кладбище. Слова, произнесенные генерал полковником над гробом унтер офицера, заслуживают места в и без того страшной хронике ужасной войны за годы, проведенные нами как в повседневных трудах, так и в великих делах, мы стали друзьями. Узы дружбы не может разорвать даже злосчастная пуля, сразившая тебя. Наша благодарность тебе и чувство глубокой приязни, мысли всех нас пусть будут с тобой в вечности за чертой смерти.
Покойся с миром и прощай, мой лучший товарищ. Загремел над кронами деревьев ружейный залп. С запада точно эхом докатились отзвуки отдаленного грома эскадрильи рихтгофена вступили в действие над севастополем. Началась великая, длившаяся двадцать семь дней битва за самую мощную в мире крепость. С вершины скалистой горы открывался прекрасный вид на весь район севастополя.
Оттуда в окуляры раструба телескопа были, точно со смотровой платформы, отлично видны и весь город, и укрепления вокруг него. На этом наблюдательном пункте манштейн провел многие часы со своим начальником оперативного отдела, полковником буссе, и ординарцем, пепо шпехтом, оценивая эффект усилий люфтваффе и артиллерийской подготовки. Было 3 июня 1942 г.
В тот месте, где древние греки создали свое первое торговое поселение, где на заре христианства готы возводили замки на холмах1, где генуэзцы и татары сражались за удобные гавани и богатые долины и где в девятнадцатом столетии лились рекой потоки английской, французской и русской крови, у скалы сидел немецкий генерал, который вел новую битву за порты и бухты крыма идиллического полуострова на черном море. Буссе кивнул, хотя и не разделял подобного мнения.
Все эти силы двадцать одна батарея из 576 стволов, включая батареи 1 го тяжелого минометного полка, стрелявшие 280 и 320 мм фугасными и зажигательными снарядами, особенно эффективными в борьбе с укреплениями, находились под командованием полковника ниманна. Каждую секунду обстрела только один полк выпускал 324 мины по довольно ограниченному участку полевых фортификационных сооружений противника. Физический эффект, производимый попаданиями снарядов на укрепления, вполне соответствовал силе воздействия обстрелов на психику защитников. Вид тридцати шести громадных ракет, с воем и шипением летящих только от одной батареи, вызывал трудно поддающиеся описанию ощущения. Количество осколков при взрыве одной такой мины было меньше, чем у артиллерийского снаряда, но, когда несколько их падало рядом, у обороняющихся лопались кровяные сосуды. Даже те, кто находился на удалении, испытывали на себе деморализующее воздействие оглушительного рева и силу ударной волны. Страх и ужас порождали панику.
Как считается, только пикирующие бомбардировщики штуки производили аналогичный эффект на обычно стойких и бесстрашных русских. Надо, однако, справедливости ради заметить, что сосредоточенный огонь русских реактивных минометов, или сталинских оргбнов наводил страх и ужас на немецких солдат. Среди обычной и реактивной артиллерии у ворот севастополя действовали и три гигантских орудия особого назначения, навсегда вошедших в мировую военную историю орудие гамма мортира карл также называемая тор 1 и гаубица на железнодорожной платформе дора. Три эти чуда инженерной мысли последнее слово техники в традиционной артиллерии создавались специально для обстрелов крепостей. Перед войной единственными крепостями, не считая оборонительных валов в бельгии и французской линии мажино, являлись брест литовск, ломша, кронштадт и севастополь. Ленинград больше не был крепостью в подлинном смысле этого слова, а старинные французские крепости вдоль побережья атлантики уже давно в счет не шли.
Еще интересные статьи:
Arashishura