Тяжелые приклады били в плечи при каждом выстреле. Горцы раздирали зубами пакетики с пулями и сплевывали соленую от пороха слюну. Сухой, задымленный воздух рвал горло.
Водоносы давно уже отстали. Пороховые искры обжигали почерневшие щеки, но солдаты снова и снова, как заведенные, засыпали порох, забивали пули, опускались на колено и стреляли, а в ответ, откуда то из за дымной пелены, прилетали другие пули, разрывая в клочья мертвые тела на баррикаде или отбрасывая еще живых.
Да и нечего было говорить. Оставалось только умирать. Майор подобрал с земли мушкет, снял с ремня убитого солдата патронную сумку и втиснулся в строй.
Перезарядил. Снова выстрелил.
Отступившая к западу неприятельская пехота все еще не могла оправиться от удара, хотя офицеры и пытались восстановить некое подобие порядка. Самую страшную картину являл восточный фланг, где наступательный марш красномундирников отмечали тела убитых и пятна крови. Выдержавшие огонь и прошедшие передовые позиции врага победители строились теперь в двухстах шагах от линии, на которой совсем недавно стояла маратхская пехота, так что, оглянувшись, каждый мог полюбоваться или ужаснуться творением своих рук. Над полем еще плавали сгустки дыма, носились оставшиеся без всадников лошади, собаки уже рвали на части тела убитых, на которых претендовали и слетающиеся на пир здоровенные птицы с жуткими черными крыльями.
Еще дальше, там, откуда шотландцы и сипаи начали наступление, сосредоточилась теперь маратхская кавалерия, и маккандлесс, вооружившись подзорной трубой, заметил, что противник уже начал прибирать к рукам оставленные британцами пушки. Наведя трубу на деревню, он смотрел туда, где шел в этот момент отчаянный бой. Но путь к месту сражения преграждала оборонительная линия маратхов, тот ее участок, который еще не подвергся атаке ни шотландцев, ни сипаев. Оба прекрасно понимали, что 74 й уклонился слишком далеко к северу и оказался в самой гуще оборонительных порядков маратхов возле ассайе.
Еще интересные статьи:
Agajurus