Гул колокола усиливал головную боль. Она попыталась приглушить его, зажав уши руками, и вдруг увидела хижину. Его фундамент был объят пламенем, которое быстро взбиралось по стенам. Полетели черные хлопья бумаги с оконных рам.
Порываясь позвать на помощь, она уже открыла рот, но тут вспомнила нечто такое, отчего перехватило дыхание, а из горла вырвался отчаянный всхлип. В голове проносились обрывки воспоминаний грубый голос, привкус слез на губах, горящий в ночи светильник, стук и треск, яростно брыкающиеся ноги, ее бегство и руки, шарящие по ней в темноте. Но как ее занесло сюда? Сбитая с толку, она решила поискать ответ у себя на одежде и теле. Бурое муслиновое кимоно оказалось помято, длинные черные волосы спутаны. Подошвы босых ног в пыли, под обломанными ногтями грязь.
Горящий дом излучал опасность. К саднящему от кашля горлу подступали рыдания. Она знала, что произошло, и в то же время ничего не могла себе объяснить. Черный дым поднимался над одним из дочерних храмов комплекса, обнесенного собственным земляным валом.
Сквозь выжженные прорехи в ткани, прикрывающей большее из двух тел, проглядывала женская грудь. Последней жертвой был ребенок, совсем еще кроха.
Спаленные волосы и остатки одеяла, в которое он был укутан, не позволили определить ни пол, ни возраст. Горестное зрелище предстало перед подоспевшими священниками и монахинями. Кто то передал командиру три белых савана.
Еще интересные статьи:
Mnelas