Сано вошел в кабинет и увидел пятерых чиновников, сидящих на возвышении, и их секретарей за столиками у окна. Должно быть, фугатами не подумал оповестить старейшин, и те решили, что он самовольно явился на заседание. Он уже сожалел о вопиющей бестактности, которую нечаянно допустил. Где сам министр? В его душе росла досада на фугатами и на рэйко, втянувшую его в эту неприятность.
Остальные старейшины выглядели озабоченными. Сегодня он держался холодно, словно надеясь, что все забудут об их товариществе.
Пропуск заседания совета старейшин считался серьезным нарушением этикета и оскорблением приличий. В следующий раз, когда понадобится попросить у них помощи, ему припомнят сегодняшнюю неловкую ситуацию. Чего сано хотел меньше всего, так это обсуждать свою работу сейчас, когда члены совета были в дурном настроении. Однако ничего другого ему не оставалось.
Четыре дня? ! Чтобы он, сано, потакал хару, которую в действительности презирает и считает убийцей! И как только мог макино такое выдумать! Очевидно, он уже знал о погроме и винил в нем сано. Лица старейшин выражали резкое осуждение бакуфу предпочитало, чтобы казни преступников проводились вскоре после их поимки.
Сзади слышались тревожные причитания рэйко, идущей вместе с сыщиками. Хирата хмурился. В душу сано закралось недоброе предчувствие.
Они свернули за угол, где начинались жилые покои особняка. На раздвижной, обтянутой бумагой двери слева и чуть поодаль виднелись бурые пятна, словно брызги краски. Сано опустил голову и разглядел на полу темные отпечатки следов. Тут он встревожился не на шутку и подбежал к отпертой двери. Ему в нос ударил тошнотворный запах крови.
Еще интересные статьи:
Grogor