Ве ли ко леп но! Просто замечательно, мэр мьюком! Вы сильный человек. Наверняка замечательный пилот. Простите, я не видел вашего досье. Но просто вы не можете не быть носителем этой гордой, самой важной в колониях профессии! Вы замечательно двигаетесь! Вот ваша одежда, господин мьюком. Сенатор романов ждёт вас.
Он просил передать, что без вас за стол не сядет. Вас ждут, товарищ. Но вы не должны испытывать неловкость! Подышите, подышите, не стесняйтесь. Мьюком дышал. И дышалось ему так мягко, как будто, похоже, до сих пор он никогда не дышал вовсе, только теперь первые в жизни вдохи и выдохи делал. В него входило блаженство, а не воздух, а наружу выходил, точно, чистейший кислород, без следов малейшего распада… снова голова закружилась у старого опытного космача, утверждённого мэра. Но можно и поторопиться, товарищ мьюком, сказал с едва заметной лукавинкой ю тоджин.
Осознал, что сжимает грудь обеими руками в один из последних мгновений он всерьёз испугался, как бы не лопнула у него грудь. От восторга, что ли. Берите свою одежду, одевайтесь, прошу вас, товарищ, сказал ю тоджин. Как такая ядовитая тварь может работать врачом, подумал мьюком.
Впрочем, яд его для меня яд, а для романова он, конечно, превращается в мёд с творогом. Натуральные.
Сопровождающий ждёт снаружи. Честь имею. Вероятность повторной нашей встречи замечательно маловероятна.
Два корпуса чернякова были неравновелики и несимметричны. Нынче утром, обсуждая с пулеми архитектуру и возможную внутреннюю конфигурацию земной машины, мьюком не смог доказать своё предположение, что обитаемый пассажирский корпус именно есть самый большой из трёх, стопятидесятитысячетонный, а пулеми противопоставил предположению мьюкома глубоко обоснованную идею обитаемости корпуса малого, пятидесятки … теперь мьюком знал, что нахав цац посрамлён, но обычного удовлетворения выигрыш пари не принёс. Ни удовлетворения, ни простой обычной маленькой радости. Какая тут могла быть радость, даже и маленькая? Ошеломление.
Еще интересные статьи:
Tesida